Содержание:
Плевако Фёдор Никифорович
Плева́ко Фёдор Никифорович (1842, Троицк Оренбургской губернии 1908, Москва), юрист, адвокат, судебный оратор, действительный статский советник. Сын дворянина и крепостной киргизки. Окончил 1-ю Московскую гимназию (1859) и юридический факультет Московского университета (1864). Служил стажёром в Московском окружном суде, с 1866 в присяжной адвокатуре: помощник присяжного поверенного, с октября 1870 присяжный поверенный округа Московской судебной палаты. Вскоре приобрёл известность как выдающийся адвокат и судебный оратор, не имеющий себе равных в России. Сама фамилия Плевако стала синонимом адвоката высочайшего класса. В качестве защитника, гражданского истца или частного обвинителя Плевако участвовал в самых громких уголовных процессах последней трети XIX начала XX вв. В 1900 по просьбе художников В.И. Сурикова, В.Д. Поленова и других взял на себя защиту обвинённого в финансовых злоупотреблениях С.И. Мамонтова и выиграл дело, доказав, что его подзащитный, хотя и допустил растрату, но корысти не имел. Плевако выступал защитником и на политических процессах: об избиении мясниками Охотного ряда участников студенческой манифестации в Москве (1878), о сопротивлении властям крестьян села Люторичи Тульской губернии (1880), по делу руководителей Морозовской стачки 1885 П.А. Моисеенко и В.С. Волкова (1886), князя В.П. Мещерского (1904) и др. Невзрачный внешне, с «пришепётывающим» голосом, Плевако поражал слушателей своей искренностью, эмоциональной мощью, ораторской изобретательностью и выразительностью слова. По свидетельству А.Ф. Кони, Плевако идеально владел трояким призванием защиты: «убедить, растрогать, умилостивить». Плевако никогда заранее не писал своих речей, но нередко записывал их после суда по просьбам друзей или судебных репортёров. С юношеских лет Плевако тяготел к общественной и политической деятельности, однако стойких убеждений никогда не имел. В 1872 он привлекался к дознанию по делу о «тайном юридическом обществе» (которое, по мнению властей, имело цель «знакомить студентов и вообще молодых людей с революционными идеями») и состоял под негласным надзором полиции. Сторонясь в дальнейшем всякой революционности, Плевако неуклонно отстаивал принципы законности и равенства всех перед судом, обличал в своих речах произвол и злоупотребления духовных лиц, полицейских чинов, «беззастенчивую эксплуатацию» крестьян землевладельцами и «белых невольников»-рабочих предпринимателями. На «морозовском процессе» 1886 Плевако обвинял фабричную администрацию в «беззаконии» и оправдывал стачку как протест рабочих «против бесправного произвола».
Плевако с восторгом встретил Манифест 17 октября 1905 и обратился к В.А. Маклакову с просьбой записать его в партию кадетов, однако последний отказал, посчитав личность Плевако несовместимой с какой-либо партийностью. После этого отказа Плевако вступил в партию октябристов и в 1907 был избран членом Московского ЦК «Союза 17 октября», в том же году депутатом 3-й Государственной думы от Москвы, членом думских комиссий по государственной обороне, законодательных предположений, церковной и др. В Думе Плевако проявил себя как политик-дилетант, призывами заменить «песни о свободе песнями свободных рабочих, воздвигающих здание права и свободы», повергал в недоумение своих коллег по фракции октябристов и друзей по адвокатуре. В личности Плевако сочетались цельность и размашистость, типичный для «шестидесятников» нигилизм и религиозность (Плевако любитель и знаток церковного пения), простота в быту и разгульное барство (Плевако устраивал «лукулловы пиры» на специально зафрахтованных пароходах от Нижнего Новгорода до Астрахани). Беря огромные гонорары с состоятельных клиентов, Плевако безвозмездно защищал крестьян села Люторичи (кроме того, оплатил расходы по содержанию всех 34 подсудимых за три недели судебного разбирательства). Дом Плевако один из центров общественной и культурной жизни Москвы конца XIX начала XX вв., где собирались многие литераторы, адвокаты, художники, артисты, музыканты (в их числе М.А. Врубель, К.А. Коровин, К.С. Станиславский, М.Н. Ермолова, Ф.И. Шаляпин и др.). В 1885 Плевако участвовал в издании газеты «Жизнь», в 1890-х гг. постоянный сотрудник газеты «Московский листок» (литературный псевдоним Богдан Побережный).
Плевако владел многоквартирным доходным домом на Новинском бульваре. В последние годы жизни был товарищем председателя Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей, почётным членом попечительного совета московского Комиссаровского технического училища, членом Комитета для содействия устройству студенческих общежитий имени императора Николая II. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
Сочинения: Речи, т. 12, М., 190910; Избранные речи, М., 1993.
Литература: Доброхотов А.М., Слава и Плевако, М., 1910; Маклаков В.А., Ф.Н. Плевако, М., 1910; Подгорный Б.А., Плевако, М., 1914; Вересаев В.В., Воспоминания, М.-Л., 1946; Кони А.Ф., Князь А.И. Урусов и Ф.Н. Плевако, Собр. соч., т. 5, М., 1968; Троицкий Н.А., Корифеи русской адвокатуры первого призыва, «Советское государство и право», 1985, № 2 и 9; Смолярчук В.И., Адвокат Ф. Плевако, Челябинск, 1989.
Москва. Энциклопедический справочник. — М.: Большая Российская Энциклопедия . 1992 .
Смотреть что такое «Плевако Фёдор Никифорович» в других словарях:
Плевако, Фёдор Никифорович — Для улучшения этой статьи желательно?: Викифицировать статью. Исправить статью согласно стилистическим правилам Википедии … Википедия
Плевако Фёдор Никифорович — (1842 1908/1909), российский юрист, адвокат. Выступал защитником на крупных политических процессах: дело люторических крестьян (1880), дело севских крестьян (1905), дело о стачке рабочих фабрики Товарищества С. Морозова (1886) и др. * * *… … Энциклопедический словарь
Плевако Фёдор Никифорович — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия
Фёдор Никифорович Плевако — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия
Плевако — Плевако, Фёдор Никифорович Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения … Википедия
ПЛЕВАКО — Фёдор Никифорович (1842 1908/09), юрист, адвокат, выдающийся судебный оратор. Выступал защитником на крупных политических процессах: дело люторических крестьян (1880), дело сев ских крестьян (1905), дело о стачке рабочих фабрики Товарищества С.… … Русская история
Плевако Ф. Н. — ПЛЕВÁКО Фёдор Никифорович (18421908/09), юрист, адвокат, выдающийся судебный оратор. Выступал защитником на крупных полит. процессах: дело люторич. крестьян (1880), дело севских крестьян (1905), дело о стачке рабочих фабрики Т ва С.… … Биографический словарь
Плевако, Федор Никифорович — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия
Плевако Федор Никифорович — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия
Федор Никифорович Плевако — Ф. Н. Плевако юрист Дата рождения: 13 апреля 1842 Место рождения: Российская империя … Википедия
Анекдоты про адвоката Плевако
Анекдоты про адвоката Плевако
Плевако имел привычку начинать свою речь в суде фразой: «Господа, а ведь могло быть и хуже». И какое бы дело ни попадало адвокату, он не изменял своей фразе. Однажды Плевако взялся защищать человека, изнасиловавшего собственную дочь. Зал был забит битком, все ждали, с чего начнет адвокат свою защитительную речь. Неужели с любимой фразы? Невероятно. Но встал Плевако и хладнокровно произнес: «Господа, а ведь могло быть и хуже» И тут не выдержал сам судья. «Что,- вскричал он,- скажите, что может быть хуже этой мерзости?» «Ваша честь,- спросил Плевако,- а если бы он изнасиловал вашу дочь?».
Однажды Плевако участвовал в защите старушки, вина которой состояла в краже жестяного чайника стоимостью 50 копеек. Прокурор, зная, кто будет выступать адвокатом, решил заранее парализовать влияние речи защитника, и сам высказал все, что можно было сказать в пользу подсудимой: бедная старушка, нужда горькая, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но собственность священна, и, если позволить людям посягать на нее, страна погибнет. Выслушав прокурора, поднялся Плевако и сказал: Много бед и испытаний пришлось перетерпеть России за ее более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двенадцать языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь. старушка украла чайник ценою в пятьдесят копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно. Естественно, старушка была оправдана.
Судили священника. Набедокурил он славно. Вина была доказана. Сам подсудимый во всем сознался. Поднялся Плевако. «Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и сам в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грехи». Священника оправдали.
Как-то Плевако защищал мужчину, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пыталась получить с него значительную сумму якобы за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужчина же заявляет, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Федором Плевако.
— Господа присяжные, — заявляет он. — Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями.
Проститутка вскакивает и кричит:
— Неправда! Туфли я сняла!
В зале хохот. Подзащитный оправдан.
Плевако любил защищать женщин. Он вступился за скромную барышню из провинции, приехавшую в консерваторию учиться по классу пианино. Случайно остановилась она в номерах «Черногории» на Цветном бульваре, известном прибежище пороков, сама не зная, куда с вокзала завез ее извозчик. А ночью к ней стали ломиться пьяные гуляки. Когда двери уже затрещали и девушка поняла, чего от нее домогаются, она выбросилась в окно с третьего этажа. К счастью упала в сугроб, но рука оказалась сломана. Погибли розовые мечты о музыкальном образовании.
Прокурор занял в этом процессе глупейшую позицию:
— Я не понимаю: чего вы так испугались, кидаясь в окно? Ведь вы, мадемуазель, могли бы разбиться и насмерть! Его сомнения разрешил разгневанный Плевако.
— Не понимаете? Так я вам объясню, — сказал он. — В сибирской тайге водится зверек горностай, которого природа наградила мехом чистейшей белизны. Когда он спасается от преследования, а на его пути — грязная лужа, горностай предпочитает принять смерть, но не испачкаться в грязи.
Однажды попало к Плевако дело по поводу убийства одним мужиком своей жены. На суд адвокат пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причем безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес: — Господа присяжные заседатели!
В зале начал стихать шум. Плевако опять:
— Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:
— Господа присяжные заседатели!
В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:
— Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:
— Господа присяжные заседатели!
Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот, наконец, Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.
— Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!
Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами. Мужика оправдали.
В Калуге, в окружном суде, разбиралось дело о банкротстве местного купца. Защитником купца, который задолжал многим, был вызван Ф.Н. Плевако. Представим себе тогдашнюю Калугу второй половины XIX века. Это русский патриархальный город с большим влиянием старообрядческого населения. Присяжные заседатели в зале — это купцы с длинными бородами, мещане в чуйках и интеллигенты доброго, христианского нрава. Здание суда было расположено напротив кафедрального собора. Шла вторая седмица Великого поста. Послушать «звезду адвокатуры» собрался весь город.
Федор Никифорович, изучив дело, серьезно приготовился к защитительной речи, но «почему-то» ему не давали слова. Наконец, около 5 часов вечера председатель суда объявил:
— Слово принадлежит присяжному поверенному Феодору Никифоровичу Плевако.
Неторопливо адвокат занимает свою трибуну, как вдруг в этот момент в кафедральном соборе ударили в большой колокол — к великопостной вечерне. По-московски, широким размашистым крестом Плевако совершает крестное знамение и громко читает: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности. не даждь ми. Дух же целомудрия. даруй мне. и не осуждати брата моего. «. Как будто что-то пронзило всех присутствующих. Все встали за присяжными. Встали и слушали молитву и судейские чины. Тихо, почти шепотом, словно находясь в храме, Ф.Н. произнес маленькую речь, совсем не ту, которую готовил: «Сейчас священник вышел из алтаря и, земно кланяясь, читает молитву о том, чтобы Господь дал нам силу «не осуждать брата своего». А мы в этот момент собрались именно для того, чтобы осудить и засудить своего брата. Господа присяжные заседатели, пойдите в совещательную комнату и там в тишине спросите свою христианскую совесть, виновен ли брат ваш, которого судите вы? Голос Божий через вашу христианскую совесть скажет вам о его невиновности. Вынесите ему справедливый приговор».
Присяжные совещались пять минут, не больше. Они вернулись в зал, и старшина объявил их решение:
— Нет, не виновен.
Очень известна защита адвокатом Ф.Н.Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника — Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя: — А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:
— На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:
— А на ваших часах, господин прокурор? Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:
— На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.
Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:
— Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.
Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?
Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.
Усадьба Ф.Н. Плевако в Тамбовской губернии и ее судьба сегодня
Имя гениального адвоката Федора Никифоровича Плевако, которого уже при жизни называли «всероссийским златоустом», было вписано в летопись Тамбовской губернии еще в конце XIX века. Именно тогда Плевако приобрел имение в Козловском уезде близ села Вишневое (ныне Староюрьевский район). В зените славы знаменитый адвокат был удостоен дворянства и получил классный чин действительного советника, что соответствовало армейскому званию генерал-майора. Вырвавшись из нужды и став благодаря обширной и успешной практике весьма состоятельным человеком, Федор Никифорович мог позволить себе приобретение хороших земель в Тамбовской губернии.
Обосновавшись рядом с селом Вишневое, он построил двухэтажный дом на возвышенности у речки Вишнёвки, разбил замечательный парк, наладил хозяйство. Свое имение Плевако посещал не единожды, каждый раз оставляя после себя не только хорошую славу, но и нововведения, улучшающие быт крестьян. К нынешнему дню от имения остались одни осколки.
Вместе с подобранной по моей просьбе литературой о жизни и деятельности Федора Никифоровича сотрудники отдела краеведческой библиографии Пушкинской библиотеки дали прочитать и стихотворение Александра Макарова, которое помогло составить представление о том, что предстояло мне увидеть в Староюрьевском районе.
Пахнет плесенью в доме Плевако,
Веет грустью от треснувших плит.
Подо мной, как больная собака,
Половица скулит и скулит.
Дом выкладывал мастер искусный,
Отшлифовывал каждый кирпич.
Почему от красивого грустно?
Не могу красоту я постичь.
Поначалу была здесь контора,
Общежитие стало потом.
Я, наверно, последний, который
Еще помнит помещичий дом.
Правда, то, что пришлось лицезреть мне, оказалось еще куда печальнее. Попала я в Вишневое осенью. В поисках имения пробиралась к барскому дому по разбитой, а после дождей и залитой жидкой грязью дороге. И вот среди вековых деревьев показались стены двухэтажного особняка Плевако. Подойдя ближе, я поняла, что действительно остались только стены. На меня скорбно взирали пустые глазницы окон. Ни пола, ни потолков, ни перекрытий не сохранилось. Картина – хоть фильм о войне снимай. А ведь какие-то лет восемь назад дом был целехонек. В советское время несколько десятилетий в нем располагалась совхозная контора. Потом ее перевели в новое типовое здание. Первый этаж дома Плевако после этого отдали почте, а на втором этаже организовали общежитие. И пока в доме были люди, он худо-бедно, но существовал.
Когда же решили ликвидировать общежитие и почтовое отделение, на бесхозный дом тут же нашлись мародеры. Сегодня о былой красоте барского дома слегка напоминает лишь один небольшой фрагмент украшения стены, разваливающийся порог и фундамент бывшего фонтана перед ним. Как говориться, что имеем – не храним, потерявши – плачем.
О парке Плевако тоже можно говорить только с определением «бывший». Правда, огромные столетние деревья еще взывают к уважению. С трудом, но можно различить парковые аллеи, специальные поляны для отдыха. Дно искусственного, сегодня высохшего пруда среди густой поросли практически уже не найти. Сохранился сход и небольшой мостик на реке Вишнёвке, фрагмент соснового бора, посаженного руками человека. Конечно, уже не найти и никто из местных не может указать точное место цветочных оранжерей, которые так любил Плевако. О них писал в 70-х годах прошлого века в своем материале об адвокате мичуринский краевед И. Никулин. Иван Степанович красочно описывал приезд Федора Никифоровича в имение. Прибытия хозяина крестьяне всегда ждали с нетерпением, но особенно приятен этот момент был для ребятишек. Плевако любил детей и щедро одаривал их пряниками и конфетами.
«Человек инициативный и не лишенный практической смекалки, – писал И. Никулин, – Плевако как просвещенный земледелец обязательно вводил в своем имении какие-то новшества». Провел телефон на удаленный участок хозяйства, создал пожарную команду, купил пожарный инвентарь. В горячую пору уборки, пока все работали в поле, пожарные спасли не один дом. Федор Никифорович старался облегчить горькую участь крестьянства. Кому сена или соломы отпустит, кому семенами поможет, кому денег даст взаймы. А на благотворительные обеды, которые он устраивал в имении, приходили все селяне. Плевако очень любил цветы, которые в изобилии выращивались в его оранжерее и парке.
Как владелец имения, Федор Никифорович состоял на учете в Козловском земстве. И с 1898 г. Плевако неоднократно избирался гласным уездной земской управы, а позже – гласным Тамбовской губернской управы. Земцы дорожили таким представителем. Да и Плевако гордился званием гласного и ревностно выполнял свои обязанности. Как бы он не был занят, приезжал из Москвы на сессии земского собрания, которые продолжались иногда по несколько дней. Плевако вносил свой вклад и в земские дела. Например, в селе Сурене земство решило строить школу, средств не хватило, и Федор Никифорович пожертвовал 500 рублей. На приемы к Плевако в земство приходили сотни людей. Адвокат никому не отказывал в совете или помощи. В Козлове Плевако создал добровольную пожарную дружину для обслуживания города и ближайших сел. «Козловская газета» в 1902 г. (№51) опубликовала критическое выступление адвоката на сессии земского собрания по поводу неустроенности быта сельского населения и о необходимости коренного улучшения юридических прав крестьян.
Плевако всегда с пониманием относился к проблемам простого народа. Даже сделав блестящую карьеру адвоката, Федор Никифорович не забывал о тяжелой жизни отца, о своей нелегкой юности. Он часто брался защищать простых мещан, рабочих, мелких служащих. «Плевако во всей своей повадке был демократ-разночинец, познавший родную жизнь во всех слоях русского общества, способный, не теряя своего достоинства, подыматься до его верхов и опускаться до его дна», – писал выдающийся юрист А. Кони. Отец Федора Плевако Василий Иванович Плевак происходил из обедневших украинских дворян. С ранней юности он самостоятельно получал образование и зарабатывал себе на жизнь. В город Троицк (ныне Челябинской области), где в 1842 г. появится на свет Федор, Плевак был назначен экзекутором в местную таможню за десять лет до рождения сына.
Екатерина Степанова, крепостная киргизка управляющего таможни, была передана Плеваку в качестве служанки. Василий Иванович приблизил к себе девушку, но так и не женился на ней. Екатерина родила ему пятерых детей (из которых в живых остались трое), переехала с Плеваком в Москву, но брак так и остался гражданским. Это впоследствии сказалось на судьбе сыновей. В Москве отец устроил их в престижное коммерческое училище. Мальчики показывали блестящие успехи, но когда руководство узнало, что они незаконнорожденные, моментально их отчислило. Ребят пришлось отдать в гимназию. Федору исполнилось 12 лет, когда из жизни ушел отец, а через три года умер и любимый старший брат.
После окончания гимназии Федор поступил на юридический факультет Московского университета. Три курса он числился вольнослушателем. Это позволяло сдавать экзамены экстерном. На попечении Федора, который зарабатывал репетиторством, были мать и сестра. Четвертый и пятый курсы Плевако (Федор в студенческие годы так стал записывать свою фамилию) окончил очно.
Начало профессиональной деятельности у Плевако совпало с судебной реформой 1864 г. Она коренным образом преобразила всю систему правосудия Российской империи. Уставы ввели принцип независимости и несменяемости судей; установили подсудность всего населения, без каких либо изъятий; отделили предварительное следствие как от полицейского сыска, так и от прокуратуры; обеспечили состязательность судебного процесса, полностью уровняв в правах стороны обвинения и защиты. Сердцевину реформы составили учреждение суда присяжных и создание свободной, отделенной от государства адвокатуры.
Историки удивлялись, откуда в одночасье появилось так много талантливых адвокатов: Спасович и Арсеньев, Александров и Андреевский, Урусов и Карабчевский, Герард и Боровиковский, Паасовер и Гаевский. Среди этой славной плеяды Плевако занял особое место. В зените славы, в 1870-1890 гг., в Москве он был такой же достопримечательностью, как Царь-пушка и Царь-колокол. Известность Федору Никифоровичу принесло участие в громких процессах. Ходит легенда, что Плевако не проиграл ни одного дела. Это немного не так. Плевако выступал в двух качествах: защитником – представителем обвиняемого и обвинителем – поверенным потерпевшего или гражданского истца. Как защитник Плевако выигрывал большинство дел, но не все. Но вот Плевако-обвинитель торжествовал на всех процессах.
Остроумие, находчивость, способность мгновенно отреагировать на реплику противника, ошеломить аудиторию каскадом неожиданных образов и сравнений, к месту проявленный сарказм – все это и демонстрировал Плевако. На Руси всегда ценилось красное словцо и сметливость. Но главное – это речи Плевако! Речи высочайшего класса юриста-профессионала, глубокого психолога, проникающего в сокровенные тайники человеческой души, знатока общественных нравов и быта разных слоев. В них звучала преданность идеям свободы и права гражданина-демократа, гордость и боль истинного патриота России, любовь и страдание христианина и гуманиста. Адвокат Н.Карабчевский писал: «Плевако был гениальным русским оратором. В этой области он для нас то же, чем был Пушкин для русской поэзии. Могучий богатырь слова, Плевако стяжал себе всероссийскую славу!»
Жаль, что на тамбовской земле о Плевако напоминают только руины его имения. Правда, как нынче говорят, есть в этой истории подвижки. Медленные-медленные, но есть. После многочисленных публикаций о судьбе имения стала материализовываться идея создания музея Ф. Плевако или шире – музея российской адвокатуры. В связи с этим в 2011 г. появилось некоммерческое партнерство «Фонд исторического и культурного наследия отечественной юриспруденции им. Ф.Н. Плевако», которому администрация готова передать усадьбу в собственность для восстановления, создания и поддержания музея. Организаторы фонда рассчитывают не только на свои силы, но и на помощь потомков адвоката, на предоставление ими уникальных сохранившихся предметов и документов, касающихся их знаменитого предка.
Если расширять музей Плевако до музея российской адвокатуры, то надо думать и о других экспонатах. За полтора столетия накопилось немало предметов, документов, фотографий, свидетельствующих о славной истории отечественной адвокатуры и ее выдающихся представителях. Члены партнерства надеются, что многие адвокатские семьи захотят поделиться своими экспонатами. Важно обеспечить их сохранность и доступность. Поэтому в организации музея адвокатуры фонд отдает активную роль адвокатскому сообществу и выборным адвокатским органам. Восстановление усадьбы планируется за счет добровольных пожертвований адвокатов, адвокатских образований, имущественного взноса и финансовой помощи администрации Тамбовской области.
Уже в декабре 2011 г. Фонд исторического и культурного наследия получил Свидетельство о государственной регистрации некоммерческой организации. Год спустя был открыт счет для перечисления пожертвований Фонду Плевако. На то, что дело сдвинулось с мертвой точки, указывает посланное в январе 2013 г. благодарственное письмо президента НП «Фонд имени Ф.Н. Плевако» Евгения Тарло, обращенное жертвователям, принявшим участие в благородном деле восстановления усадьбы Федора Никифоровича Плевако и создания музея российской адвокатуры.
Заголовок в газете: Чтобы не плакать, потерявши
Русский адвокат Плевако Ф.Н.: несколько слов о великом человеке
Фёдор Никифорович родился 25 апреля 1842 года в городе Троицке Оренбургской губернии (на сегодняшний день — Челябинской области). В Москву семья Плевако переселилась летом 1851 года.
Отцом Фёдора Никифоровича был польский дворянин Василий Иванович Плевак, а матерью — крепостная киргизка казахского происхождения Екатерина Степанова (урождённая Ульмесек). Отчество Никифорович взято по имени крёстного отца его старшего брата. Родители не состояли в церковном браке, поэтому Фёдор считался незаконнорожденным. Позднее у него именно из-за этого и возникли проблемы с учёбой в коммерческом училище. По некоторым источникам, по большей части, именно благодаря матери, потерявшей здоровье в решении этих проблем, удалось продолжить обучение, но уже в гимназии. За эти заботы Фёдор всю жизнь был благодарен матери. Думаю, именно по этой причине в будущем, от его речей в суде о матерях своих подзащитных, слёзы наворачивались на глаза даже у конвоиров.
В дальнейшем Фёдор Никифорович окончил курс на юридическом факультете Московского университета, после чего фамилию отца — Плевак, изменил на Плевако. Кстати, и фамилию свою сам Фёдор Никифорович произносил как ПлевакО. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты, вскоре после чего и стал известен.
Фёдор Никифорович прославился как талантливейший судебный оратор. Данная статья не будет полной без упоминания о судебных делах Плевако, поэтому приведу две его известнейшие речи.
В суде рассматривалось дело о краже чайника стоимостью 30 копеек. Преступницей была почётная пожилая гражданка. Прокурор указывал на то, что, действительно, преступница вызывает жалость, однако, частная собственность священна и незыблема. Поэтому, если присяжные оправдают старушку, тогда и революционеров необходимо оправдать. Чувствовалось, что присяжные полностью согласны с прокурором. Речь Плевако была достаточно краткой: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…».
Рассматривалось дело по убийству мужиком своей жены. Когда слово дали Плевако, он сказал: «Господа присяжные заседатели!». В зале стало тише. А Плевако опять: «Господа присяжные заседатели!». В зале тишина. Однако, Фёдор Никифорович повторял своё обращение: «Господа присяжные заседатели!» до тех пор, пока не только зал, но и судья, прокурор и заседатели не вскипели от возмущения, полагая происходящее явным издевательством. Тогда Плевако заметил: «Господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой жены по каждому ничтожному пустяку?!». Если верить дошедшим до нас сведениям, по окончании речи зал аплодировал стоя.
Дабы достойно описать силу его таланта, приведу слова другого знаменитого юриста того времени — Анатолия Фёдоровича Кони, сказанные о Плевако: «Его движения были неровны и подчас неловки; неладно сидел на нем адвокатский фрак, а пришёптывающий голос шел, казалось, вразрез с его призванием оратора. Но в этом голосе звучали ноты такой силы и страсти, что он захватывал слушателя и покорял его себе. В речах Плевако всегда над житейской обстановкой дела, с его уликами и доказательствами, возвышались, как маяк, общие начала, то освещая путь, то помогая его отыскивать».
На процессы Плевако ходили как в театр, чтобы услышать этого человека и убедиться, что народная молва о нём соответствует действительности. Его любили, им восхищались.
Основная причина успешности Фёдора Никифоровича, и вытекающей из неё популярности (причём не только в юридическом сообществе), на мой взгляд, довольно проста. Он просто любил свою работу, что, бесспорно, имеет огромное значение. Без этого невозможно было бы достичь того, что удалось ему. Как говорил другой известный современник Плевако — Владимир Соловьёв: «Невозможно произвести чего-нибудь истинно великого в какой бы то ни было сфере человеческой деятельности, если нет полной уверенности, что именно эта сфера есть самая важная и достойная, что деятельность в ней имеет самостоятельное и бесконечное значение».
О всём не расскажешь, но напоследок хотелось бы также вкратце упомянуть ряд фактов из жизни и деятельности Фёдора Никифоровича, заслуживающих, на мой скромный взгляд, внимания.
В 1874 году Плевако был переведён и издан курс римского гражданского права Г.Ф.Пухты.
После 1894 года помощником у Плевако был Леонид Витальевич Собинов, в будущем — известный оперный певец, также окончивший юридический факультет Московского университета.
Когда скончался Фёдор Никифорович, о дна из российских газет 24 декабря 1908 года (по старому стилю) написала такой некролог: «Вчера Россия потеряла своего Цицерона, а Москва – своего Златоуста».
После перезахоронения Плевако на Ваганьковском кладбище, с 1929 года по 2003 год на его могиле стоял простой дубовый крест.
Талантливых судебных ораторов, способных сравняться с Фёдором Никифоровичем, в дальнейшем Россия уже не знала. Увидит ли она их когда нибудь? Очень хочется надеяться.
Ф.Н.Плевако — наш земляк.
За всю историю отечественной адвокатуры не было в ней человека более популярного, чем Ф. Н. Плевако. И специалисты, и правовая элита, и обыватели, простонародье ценили его выше всех адвокатов как «великого оратора», «гения слова», «старшого богатыря» и даже «митрополита адвокатуры». Сама фамилия его стала нарицательной как синоним адвоката экстра-класса: «Найду другого «Плеваку», — говорили и писали без всякой иронии». Письма же к нему адресовали так: «Москва. Новинский бульвар, собственный дом. Главному защитнику Плеваке». Или просто: «Москва. Федору Никифоровичу».
Родился Федор Никифорович 25 апреля (13 по старому стилю) 1842 года в г. Троицке Оренбургской губернии (ныне Челябинская область) в семье члена Троицкой таможни, надворного советника Василия Ивановича Плевака.
В шесть лет Федор уже свободно читал сказки А. С. Пушкина, стихи М. Ю. Лермонтова, басни И. А. Крылова, в девять лет стал проявлять интерес к «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Отец ежегодно уезжал в отпуск в Москву, Петербург, Казань и привозил сыновьям новые книги. Дети получили вначале домашнее образование, с семи лет Федор стал посещать приходское училище, а с 8 до 9 лет учился в уездном училище. За успехи в учебе был назначен классным аудитором.
Выйдя в июне 1851 г. в отставку, В. И. Плевак задумал переехать в Москву для продолжения учебы своих сыновей. 19 июня, распрощавшись с Троицком, вся семья двинулась в путь и через месяц прибыла в белокаменную.
В Москве молодой Плевако продолжает образование в гимназии, располагавшейся на Пречистенке, причем поступает сразу в третий класс.Окончив гимназию с золотой медалью, Федор поступает на юридический факультет Московского государственного университета.
К тому времени умер отец Федора Никифоровича. Первые три курса университета Ф. Плевако числился вольнослушателем и лишь на старших курсах стал учиться очно. Многие исследователи связывают это с необходимостью материально поддерживать обедневшую семью, зарабатывая репетиторством и переводами. Именно тогда Федор перевел книгу немецкого юриста Г. Ф. Пухты «Курс римского гражданского права». Позже, уже став известным юристом, он издал перевод за свой счет, сопроводив его многочисленными комментариями.
В 1864 г. Ф. Н. Плевако окончил университет и, получив степень кандидата права, занялся поисками работы. В это время шло утверждение основных положений судебной реформы 1864 г. Позднее Федор Никифорович вспоминал: «Мои товарищи были из той сферы, которая вынесла бесправие на своих плечах. Это были разночинцы или молодые люди, познакомившиеся с наукой как «подданные» молодых барчуков, обогнавшие их в усвоении курса наук. Мы, студенты, еще имели кое-какое представление о тех началах, которые несла Судебная реформа, в университете профессора демонстрировали образцы западноевропейского судопроизводства на примерных процессах и обращали внимание на основные положения гот овящейся Судебной реформы». В течение полугода Плевако работал на общественных началах, занимаясь составлением документов для вновь образованного учреждения, в канцелярии председателя Московского окружного суда Е. Е. Люминарского,. Последний и посоветовал способному сотруднику пойти работать в адвокатуру.
Судебная реформа, пожалуй, самая прогрессивная и последовательная из начинаний Александра II, провозглашала принципы всесословности, гласности и состязательности сторон. Формирование этих принципов в судебном процессе потребовало создания нового специального института — адвокатуры (присяжных поверенных). Плевако одним из первых записался помощником (для самостоятельной работы нужно было быть старше 25 лет и иметь юридический стаж не менее 5 лет) к присяжному поверенному М. И. Доброхотову. Здесь он проявил себя на уголовных процессах как одаренный адвокат и 19 сентября 1870 г. был принят в присяжные поверенные округа Московской судебной палаты. С этого времени началось его блистательное восхождение к вершинам адвокатской славы.
Ф. Н. Плевако был одним из тех адвокатов, которые начали разработку основ судебной риторики в России. Он произнес в судебном зале множество речей, которые становились потом достоянием общественности и передавались из уст в уста. Резким нападкам своих противников на судебных процессах юрист противопоставлял обоснованные возражения, спокойный тон и строгий анализ улик.
В своих суде бных речах Ф. Плевако затрагивал острые социальные вопросы. Например, его участие в защите группы «люторических» крестьян (1880), севских крестьян (1905), участие в деле о стачке рабочих фабрики «Товарищества С. Морозова», восставших против бесчеловечной эксплуатации (1886), было по тому времени гражданским подвигом. На процессах по делу о фабричных беспорядках в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, Плевако пробуждал у слушателей сострадание к людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пеленок в понятии добра и полном достатке».
В знак признан ия заслуг Ф. Н. Плевако получил чин действительного статского советника (IV класс, соответствующий по табели о рангах званию генерал-майора), потомственное дворянство, был удостоен аудиенции у царя. Возросшие слава и гонорары укрепили его материальное положение. Как и другие присяжные поверенные, он имел штат помощников. Плевако приобрел двухэтажный особняк на Новинском бульваре. Украшением дома была библиотека. Он увлекался книгами по истории, праву, философии и постоянно брал их с собой в поездки. Федор Никифорович был известен тем, что не отказывался от судебных дел крестьян, которые вел, как правило, бесплатно.
Ф. Н. Плевако был искренне верующим человеком. В его домашней библиотеке богословская литература занимала самое большое место. Он служил ктитором (церковным старостой) в Успенском соборе Кремля. Пытался примирить взгляды Л. Н. Толстого с догматами официальной церкви, а в 1904 г. на приеме у папы римского Пия X доказывал, что Бог один, значит, в мире должна быть одна вера, а католики и православные обязаны жить в добром согласии.
Федор Никифорович всю жизнь любил и вспоминал родной город Троицк: «Едва ли я увижу тебя, да если и увижу, мало осталось в тебе старого, дорогого. Говорят мне и подтверждают сказанное присланным альбомом, что ты вырос, похорошел, стал персоной с положением: вместо приходского и уездного училищ ты укр асился классической и женской гимназиями, реальным училищем. На скамьях твоих школ сидят рядом с русскими юношами и девушками татарские, киргизские и башкирские дети и соревнуются в успехах с коренным населением, выставляя иногда таких талантливых юношей, какими бы гордилось любое племя на нивах беспредельного русского царства. Там русский город, и русское сердце бьется в груди твоих птенцов — моих дорогих земляков. Сохранил ли ты, родной мой город, семена от этого семени, чтобы не переродился урожай единых на потребу, на спасение Руси, дела и идеала. И хочется, и страшно мне повидаться с тобой после полувековой разлуки» (Смолярчук, В. И. Адвокат Федор Плевако.. .С. 18-19).
В 1901 г. он, адвокат, имеющий всероссийскую известность, выступил в местном суде защитником богатого и влиятельного в городе казаха. Зал заседаний Троицкого суда был полон. Плевако тщательно подготовился к выступлению на родине. За основу он взял последнюю фразу из речи прокурора о том, что суд не боится богатых. По мнению Плевако, прокурор просил обвинительного приговора не потому, что перед ним заведомо виновный, а чтобы доказать силу суда. Свою речь Федор Никифорович украсил цитатами из Евангелия, ссылками на судебные уставы, примерами из судебной практики Запада. Двухчасовая речь адвоката захватила и зал, и судей. Суть дела была довольн о сложной: противоречивые и ложные показания свидетелей, неверная экспертиза, выяснявшая стоимость сгоревшего хлеба. Однако Плевако так умело «разложил все по полочкам», что суд без особых затруднений решил дело и определил меру ответственности виновного.
Ф. Н. Плевако отличало редкое сочетание дара импровизации и чувства юмора, которые проявлялись во множестве его острот и каламбуров. Он часто излагал свои эпиграммы и пародии на бумаге. Известно, что он печатался в московских журналах под псевдонимом Богдан Побережный. В 1885 г. попытался издавать в Москве собственную газету «Жизнь», но быстро прогорел.
В круг друзей и знакомых адвоката входили литераторы, артисты и художники, в т. ч.: М. А. Врубель, К. А. Коровин, К. С. Станиславский, В. И. Суриков, Ф. И. Шаляпин, М. Н. Ермолова, Л. В. Собинов. Время от времени Плевако устраивал дома грандиозные обеды или концерты с приглашением коллег, деятелей науки и искусства.
Почти сорок лет отдал правозащитной деятельности наш великий земляк. Прекрасные образцы его судебного ораторского искусства вошли в золотой фонд русской культуры, стали ее историческим духовным насле дием.
Незадолго до своей кончины Плевако включился в политическую жизнь и стал депутатом 3-й Государственной думы от партии октябристов. Стоит ли удивляться, что после 1917 года о нем постарались забыть, принимая во внимание нелестный отзыв о Плевако в одной из статей В.И. Ленина, посвященной доказательству реакционной сути программы партии октябристов.
Действительно, Плевако поверил в царский Манифест 17 октября 1905 года, но реакционером считать его абсурдно. Его идеалами всегда были общечеловеческая культура и достоинство человеческой личности. Он имел всероссийское признание, но никогда не пользовался любовью в высших сановных кругах за дерзость и защиту неимущих, за приверженность правде и закону. «Там, наверху, — говорил он с трибуны Таврического дворца, — роскошь царит и обжирается, равнодушно слушая рассказы о голодающем и униженном брате, трудом которого возрождается Россия. Заменим же песни о свободе песнями свободных рабо чих, историей призванных воздвигнуть дворцы права и свободы в обновленной России!»
Последние речи Плевако стали его завещанием будущему, которое он предостерегал от революционной хирургии и обращал внимание на старую истину: история повторяется, причем не обязательно как фарс, а может, как еще большая трагедия. Оказалось, что не только современникам, но и нам, далеким потомкам Плевако, нужны его отточенные аргументы о преимуществах гуманного законодательства перед жестокими карами, его идея правды и права для страны, веками управлявшейся неограниченным административным насилием.
23 декабря 1908 года скорбная весть пронеслась над Москвой: умер Плевако. В день его похорон тысячи людей пришли проводить в последний путь великого народного защитника. В нескончаемой траурной процессии шли представители всех сословий и рангов. Людей объединило не только чувство глубокой скорби и глубокой благодарности, они понимали: на таких сынах России, каким был Ф.Н. Плевако, и на памяти о них Россия и держится. Сегодня хочется верить, что на величии этой памяти она будет держаться и впредь. Погребен Ф.Н.Плевако на Ваганьковском кладбище.
Имя великого адвоката не забыто и сегодня, в 1996 году в память о выдающемся земляке Челябинская областная коллегия адвокатов учредила ежегодную премию имени Ф.Н.Плевако с вручением диплома, нагрудного знак а и бронзового бюста, фотография лауреата помещается на специальный стенд в офисе палаты, адвокатским сообществом России в 1997 году учреждена Золотая медаль имени Ф.Н.Плевако, а в 2003 г. Серебряная медаль имени Ф.Н.Плевако для награждения наиболее достойных и заслуженных членов адвокатского сообщества России, а также государственных, общественных и политических деятелей, ученых-правоведов, журналистов, деятелей культуры, учебных заведений и средств массовой информации за крупный вклад в развитие адвокатуры и правозащитной деятельности. В 2003 г. учрежден Диплом с вручением Бронзового бюста Ф.Н.Плевако.
В Троицке и Челябинске прошла конференция, посвященная 165-летию со дня рождения Ф.Н.Плевако
26 апреля и сполнилось 165 лет со дня рождения великого русского адвоката Федора Никифоровича Плевако. В э тот день на родине судебного оратора на здании бывшего Окружного казачьего суда (ныне здесь разм ещается городская администрация), где Плевако выступал в одном из процессов, былаустановлена мемориальная доска.
Инициатором торжеств выступила Адвокатская палата Челябинс кой области. Начинание бы ло поддержано Федеральной палатой адвокатов РФ. Отдать долг памяти великому предшественнику съе хались адвокаты из многих российских регионов и потомки семьи Ф.Н. Плевако — Наталья Сергеевна Плевако и Марина Сергеевна Мартынова-Савченко.