между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сокращении стратегических наступательных потенциалов
Российская Федерация и Соединенные Штаты Америки, ниже именуемые Сторонами,
вступая на путь новых отношений в новом столетии и будучи приверженными цели укрепления их взаимоотношений путем сотрудничества и дружбы,
считая, что новые глобальные вызовы и угрозы требуют создания качественно новой основы стратегических отношений между Сторонами,
стремясь к установлению подлинного партнерства, основанного на принципах обоюдной безопасности, сотрудничества, доверия, открытости и предсказуемости,
будучи приверженными осуществлению значительных сокращений стратегических наступательных вооружений,
отталкиваясь от Совместных заявлений Президента Российской Федерации и Президента Соединенных Штатов Америки по стратегическим вопросам 22 июля 2001 года в Генуе и о новых отношениях между Россией и США 13 ноября 2001 года в Вашингтоне,
учитывая свои обязательства по Договору между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений от 31 июля 1991 года, ниже именуемому Договором о СНВ,
будучи убежденными, что настоящий Договор будет способствовать созданию более благоприятных условий для активного содействия безопасности и сотрудничеству и укрепления международной стабильности,
согласились о нижеследующем:
Каждая из Сторон сокращает и ограничивает стратегические ядерные боезаряды, как об этом заявил Президент Российской Федерации 13 ноября 2001 года и 13 декабря 2001 года, и как об этом заявил Президент Соединенных Штатов Америки 13 ноября 2001 года, соответственно, таким образом, чтобы к 31 декабря 2012 года суммарное количество таких боезарядов не превышало у каждой из Сторон количество в 1700-2200 единиц. Каждая из Сторон сама определяет состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений, исходя из установленного суммарного предела для количества таких боезарядов.
Стороны согласны, что Договор о СНВ остается в силе в соответствии с его положениями.
Для целей реализации настоящего Договора Стороны созывают Двустороннюю комиссию по выполнению не реже двух раз в год.
1. Настоящий Договор подлежит ратификации в соответствии с конституционными процедурами каждой из Сторон. Настоящий Договор вступает в силу в день обмена ратификационными грамотами.
2. Настоящий Договор остается в силе до 31 декабря 2012 года и может быть продлен по согласованию Сторон или заменен ранее этого срока последующим соглашением.
3. Каждая из Сторон в осуществление своего государственного суверенитета может выйти из настоящего Договора, письменно уведомив другую Сторону об этом за три месяца.
Настоящий Договор будет зарегистрирован в соответствии со статьей 102 Устава Организации Объединенных Наций.
Совершено в Москве 24 мая 2002 года в двух экземплярах, каждый на русском и английском языках, причем оба текста имеют одинаковую силу.
Содержание:
Владимир Путин подписал законы о ратификации международных договоров с иностранными государствами
Президент России подписал Федеральный закон «О ратификации Договора о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Туркменистаном», принятый Государственной Думой 23 октября 2002 года и одобренный Советом Федерации 30 октября 2002 года.
Глава государства также подписал Федеральный закон «О ратификации Договора между Российской Федерацией и Аргентинской Республикой о сотрудничестве и правовой помощи по гражданским, торговым, трудовым и административным делам», принятый Государственной Думой 23 октября 2002 года и одобренный Советом Федерации 30 октября 2002 года.
Договоры между Россией и США о сокращении СНВ
Первый Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ), между СССР и США был подписан в Москве 31 июля 1991 года. Документ предусматривал сокращение каждой стороной общего количества носителей — межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и стратегических бомбардировщиков (СБ) до 1,6 тысячи единиц; предельное количество ядерных зарядов не должно превышать 6 тысяч единиц. Система контроля за выполнением договора включала проведение взаимных проверок на местах базирования, уведомление о производстве, испытаниях, передвижении, развертывании и уничтожении СНВ.
В мае 1992 года представители России, Белоруссии, Казахстана, Украины и США подписали в Лиссабоне протокол к Договору об СНВ, по которому Белоруссия, Казахстан и Украина обязались в кратчайшие сроки присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия 1968 года в качестве неядерных государств.
СНВ‑1 вступил в силу 5 декабря 1994 года, срок окончания его действия истек 5 декабря 2009 года.
24 мая 2002 года президентами США и России был заключен дополнительный договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДСНП), ограничивающий число оперативно развернутых ядерных боезарядов у каждой из сторон до 1,7‑2,2 тысячи единиц. Этих уровней, согласно договору, они должны достичь к декабрю 2012 года. При этом за сторонами остается право определять состав и структуру стратегических наступательных вооружений по собственному усмотрению.
Договор СНВ‑2 между Россией и США был подписан в Москве 3 января 1993 года. Стороны обязались к 2003 году сократить арсеналы своих стратегических вооружений на 2/3 от уровня января 1993 года. К 2003 году количество ядерных боеголовок каждой стороны не должно превышать 3‑3,5 тысячи единиц.
Неотъемлемой частью Договора СНВ‑2 являлись Меморандум о зачислении боезарядов и о данных по тяжелым бомбардировщикам; Протокол о процедурах, регламентирующих ликвидацию тяжелых МБР и переоборудования их шахтных пусковых установок (ШПУ); Протокол о показах и инспекциях тяжелых бомбардировщиков, Протокол к Договору от 3 января 1993 года, подписанный в Нью‑Йорке 26 сентября 1997 года.
Договор СНВ‑2 должен был вступить в силу в день обмена ратификационными грамотами, но не ранее вступления в силу Договора о СНВ‑1. 26 сентября 1997 года в Нью‑Йорке министр иностранных дел России и государственный секретарь США подписали Протокол к Договору СНВ‑2, который предусматривал отсрочку осуществления договора на пять лет — с 31 декабря 2001 года до 31 декабря 2007 года. Отсрочка была связана с тем, что осуществление первого этапа выполнения Договора в соответствии с его статьей I должно было бы завершиться в течение семи лет с момента вступления в силу Договора СНВ‑1 (он вступил в силу 5 декабря 1994 года), т. е. к 31 декабря 2001 года. Это означало, что в случае ратификации Договора СНВ‑2, например в 1997‑1998 годах, время на его выполнение сокращалось бы значительно — на три‑четыре года.
Российская сторона ратифицировала договор в пакете с протоколом 14 апреля 2000 года с условием сохранения договора по ПРО (об ограничении систем противоракетной обороны). США ратифицировали договор в январе 1996 года, однако договор в пакете с протоколом от 26 сентября 1997 года на ратификацию не выносился и, соответственно, считался не ратифицированным.
После выхода США из договора по ПРО 13 июня 2002 года, российская сторона заявила о прекращении обязательств по договору СНВ‑2. 14 июня 2002 года было опубликовано Заявление МИД России, в котором говорилось, что в связи с действиями США «Российская Федерация отмечает отсутствие каких‑либо предпосылок для вступления в силу Договора СНВ‑2 и не считает себя более связанной предусмотренным международным правом обязательством воздерживаться от действий, которые могли бы лишить этот Договор объекта и цели».
8 апреля 2010 года в Праге был подписан Договор между РФ и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ‑3), который заменил Договор о СНВ 1991 года (СНВ‑1) и ДСНП от 24 мая 2002 года.
Вступивший в силу 5 февраля 2011 года Договор об СНВ обязывает Россию и США сократить и ограничить число развернутых и неразвернутых стратегических наступательных вооружений. Начиная с 6 апреля 2011 года, в РФ и США могут проводить ежегодно по 18 инспекций. Обмен информацией о количестве вооружений происходит каждые полгода — 1 марта и 1 сентября.
Согласно договору, РФ и США намерены за семь лет сократить суммарное количество боезарядов до 1,55 тысячи и до 800 понизить предельный уровень для развернутых и неразвернутых стратегических носителей.
Таким образом, Россия и США на треть сокращают боезаряды («потолок» по ДСНП — 2,2 тысячи единиц) и более чем в два раза стратегические носители («потолок» по СНВ‑1 — 1,6 тысячи единиц). При этом предусматривается, что каждая из сторон имеет право самостоятельно определять состав и структуру своих СНВ. В то же время запрещается базирование СНВ за пределами своей национальной территории.
Поле действия Договора охватывает все существующие (как используемые, так и снятые с вооружения) стратегические системы, а также МБР и БРПЛ в неядерном оснащении (в случае их создания). Срок действия договора — десять лет с возможностью продления.
По данным СМИ, в арсенале США имеется 1,7 тысячи ядерных боезарядов. Белый дом рассматривает как минимум три возможных варианта снижения общего числа развернутых стратегических ядерных боеголовок. Первый предусматривает сокращение до 1‑1,1 тысячи единиц, второй — до 700‑800 единиц, третий — до 300‑400 единиц.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Пенсионное обеспечение лиц в соответствии с нормами международных договоров
Пенсионное обеспечение лиц, прибывших на постоянное место жительства в Российскую Федерацию, а также лиц, проживающих за пределами РФ, но имеющих право на страховую пенсию по нормам международных договоров, осуществляется на основании договора (соглашения) между Российской Федерацией и той страной, в которой лицо проживает.
В настоящее время Российской Федерацией заключено несколько договоров (соглашений) в области пенсионного обеспечения, а именно:
На территориальном принципе основаны:
- Соглашение от 13.03.1992 г. (Армения, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан, Украина);
- Соглашение от 10.02.1995 (Молдова);
- Соглашение от 16.05.1997 (Грузия);
- Соглашение от 29.06.1999 (Литва).
Это означает, что пенсию назначает и выплачивает та Сторона, на территории которой лицо постоянно проживает, по нормам своего национального законодательства. При этом и право на пенсию, и размер пенсии определяется с учётом пенсионных прав, приобретенных на территории обеих Сторон.
Таким образом, лицам, постоянно проживающим на территории Российской Федерации, в т.ч. гражданам перечисленных государств, пенсия будет назначена по нормам Федерального закона от 28.12.2013 № 400-ФЗ «О страховых пенсиях» или Федерального закона от 15.12.2001 № 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации».
На принципе пропорциональности основаны:
- Договор от 11.04.1994 (Испания);
- Договор от 27.02.2009 (Болгария);
- Договор от 14.07.2011 (Эстония);
- Договор от 08.12.2011 (Чехия).
- Договор от 06.06.2016 (Израиль).
Согласно нормам, закрепленным в данных договорах, каждая сторона назначает и выплачивает пенсию за стаж, выработанный на ее территории независимо от того, когда протекала работа (в том числе и до распада СССР).
Смешанные договоры (т.е. основанные на территориально-пропорциональном принципе):
- Договор от 24.01.2006 (Беларусь);
- Договор 19.01.2011 (Латвия).
При выборе расчета пенсии по нормам Договора каждая сторона назначает и выплачивает пенсию за стаж, выработанный на ее территории. При этом за стаж, выработанный до 13.03.1992 по Договору с Республикой Беларусь и до 01.01.1991 по Договору с Латвией, пенсию назначает и выплачивает та Сторона, на территории которой пенсионер проживает.
Кроме того, гражданам предоставляется право назначить пенсию без применения норм договора по принципу гражданства, т.е. по национальному законодательству той Стороны, гражданами которой они являются.
Таким образом, по принципу гражданства пенсия может быть назначена только при наличии гражданства той страны, куда лицо обращается за назначением пенсии.
При выходе из гражданства этой Стороны выплата назначенной пенсии прекращается.
Министерство иностранных дел Российской Федерации
ПРАВОВОЙ ДЕПАРТАМЕНТ МИД РОССИИ
ПЕРЕЧЕНЬ ДВУСТОРОННИХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ДОГОВОР МЕЖДУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИЕЙ И РЕСПУБЛИКОЙ АРМЕНИИ О ПРАВОВОМ СТАТУСЕ ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ПОСТОЯННО ПРОЖИВАЮЩИХ НА ТЕРРИТОРИИ РЕСПУБЛИКИ АРМЕНИЯ, И ГРАЖДАН РЕСПУБЛИКИ АРМЕНИЯ, ПОСТОЯННО ПРОЖИВАЮЩИХ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
СПИСОК ДОКУМЕНТОВ ДОСТУПНЫХ ДЛЯ СКАЧИВАНИЯ
между Российской Федерацией и Республикой Армении о правовом статусе
граждан Российской Федерации, постоянно проживающих на территории
Республики Армения, и граждан Республики Армения, постоянно проживающих
на территории Российской Федерации
Российская Федерация и Республика Армения, именуемые в дальнейшем Сторонами,
в целях дальнейшего развития дружественных отношений между ними,
стремясь в интересах своих граждан к обеспечению равных условий их проживания на территории обеих Сторон,
и п этой связи желая предоставить гражданам одной Стороны, постоянно проживающим на территории другой Стороны, правовой статус, максимально близкий к правовому статусу граждан этой другой Стороны, в частности, в том, что касается гражданских, социальных, экономических, трудовых, культурных и иных прав,
принимая во внимание положения Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанной в г.Минске 22 января 1993 года,
договорились о нижеследующем:
Для целей настоящего Договора:
а) «постоянный житель» означает гражданина одной Стороны, постоянно проживающего на территории другой Стороны, на основании свидетельства, выданного последней;
б) «Сторона гражданства» означает Сторону, гражданином которой является постоянный житель;
в) «Сторона проживания» означает Сторону, на территории которой постоянно проживает постоянный житель.
1. Признаваемым Сторонами свидетельством, удостоверяющим статус постоянного жителя в соответствии с настоящим Договором, является документ, выдаваемый компетентными органами Стороны проживания, или отметка, проставляемая компетентными органами Стороны проживания в документах, удостоверяющих личность и гражданство постоянного жителя в соответствии с законодательством Стороны гражданства, а также документах, дающих право на пересечение границы, за исключением дипломатических и служебных паспортов.
2. Стороны обмениваются образцами документов и отметок, указанных в пункте 1 настоящей статьи, а также информацией о том, каким лицам они предоставляют статус постоянного жителя в соответствии с настоящим Договором. Указанные обмены осуществляются через консульские учреждения Сторон.
3. Учеба, работа, командировка, военная служба постоянного жителя за пределами территории Стороны проживания сами по себе не влияют на его правовой статус, определяемый настоящим Договором.
1. Постоянный житель обязан соблюдать Конституцию и законы, уважать традиции и обычаи Стороны проживания.
2. Постоянный житель сохраняет правовую связь со Стороной гражданства, пользуется ее покровительством и защитой.
1. Постоянный житель пользуется такими же правами и свободами и несет такие же обязанности, что и граждане Стороны проживания, за изъятиями, установленными настоящим Договором.
2. Постоянный житель не пользуется следующими правами:
а) избирать и быть избранным в органы государственной власти, а также в органы местного самоуправления Стороны проживания;
б) участвовать во всенародном голосовании (общегосударственном референдуме), проводимом Стороной проживания;
в) занимать должности, требующие в соответствии с законодательством Стороны проживания наличия ее гражданства.
Право постоянного жителя являться членом политических партий, осуществляющих свою деятельность в Стороне проживания, регулируется законодательством Стороны проживания.
В соответствии со своим законодательством или применимыми нормами международного права каждая из Сторон может предоставить постоянным жителям больший объем прав и свобод, чем предусмотрено настоящим Договором.
3. Вопрос о праве собственности на землю, а также о праве и условиях пользования землей для граждан Российской Федерации, постоянно проживающих на территории Республики Армения, и граждан Республики Армения, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, регулируется законодательством Стороны проживания.
На постоянного жителя не распространяются иные ограничения в правах или дополнительные обязанности, которые установлены или могут быть установлены для иностранных граждан, не являющихся гражданами государств-участников СНГ, в Стороне проживания, включая условия и порядок въезда, пребывания, выдворения и выезда.
1. Документы об образовании, выданные постоянному жителю в учебном заведении Стороны гражданства, признаются на территории Стороны проживания независимо от даты их выдачи.
2. Документы, указанные в пункте 1 настоящей статьи, дают право постоянному жителю поступать в учебные заведения. расположенные на территориях обеих Сторон, и действительны при приеме на работу по указанной в документах специальности.
Постоянный житель участвует в приватизации государственной собственности Стороны проживания наравне с ее гражданами, если иное не предусмотрено другим договором между Сторонами.
1. Документы, дающие право на пересечение государственных границ Сторон, в том числе с третьими государствами, выдаются консульским учреждением Стороны гражданства в Стороне проживания.
2. На постоянного жителя распространяются такие же ограничения на выезд за пределы Стороны проживания, какие установлены для граждан Стороны проживания в соответствии с ее законодательством.
Прохождение военной службы или альтернативной службы постоянными жителями любой из Сторон определяется отдельным соглашением.
Стороны принимают все меры, включая законодательные и административные, необходимые для выполнения положений настоящего Договора.
Споры между Сторонами, возникающие в связи с применением или толкованием настоящего Договора, решаются путем консультаций или переговоров между Сторонами.
Настоящий Договор подлежит ратификации и вступает в силу со дня обмена ратификационными грамотами.
Настоящий Договор действует в течение десяти лет со дня его вступления в силу. По истечении десятилетнего срока он автоматически продлевается каждый раз на пятилетний период, если ни одна из Сторон не заявит об обратном за шесть месяцев до истечения текущего периода.
Совершено в Москве » 29 » августа 1997 года в двух экземплярах, каждый на русском и армянском языках, причем оба текста имеют одинаковую силу.
За Российскую Федерацию За Республику Армения
Международный договор Российской Федерации и конституция Российской Федерации: проблема иерархии
Лаптев П.А., кандидат юридических наук, заведующий кафедрой европейского права Российской академии правосудия.
Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные нормы международного права и международные договоры Российской Федерации впервые за всю историю государства Российского были введены в правовую систему страны. Таким образом, нормы российского законодательства и нормы международного права, представляющие самостоятельные нормативные блоки в рамках единой правовой системы , подлежат реализации всеми государственными органами (включая Конституционный Суд Российской Федерации, суды общей юрисдикции и арбитражные суды Российской Федерации), а также органами местного самоуправления. Каким же образом соотносятся правила поведения, содержащиеся в этих нормативных блоках, какова сила международной договорной нормы в отношении положений, содержащихся в национальном законодательстве России? В случае возникновения коллизии между Конституцией Российской Федерации и международным договором Российской Федерации, что будет иметь приоритет: норма международного права или конституционные положения? Автор акцентирует внимание на соотношении договорных норм международного права и норм, закрепленных в источниках права России.
Автор особо подчеркивает, что он затрагивает только нормативную составляющую правовой системы России.
Рассматривая вопрос о соотношении договорных норм международного права и внутригосударственных правовых норм, нельзя не обратить внимание на особенности законодательства и практики зарубежных государств, касающиеся вопроса соотношения нормы международного договора и национального законодательства.
Как известно, Конституция США 1787 года предусматривает, что «Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны, и судьи каждого штата обязываются к их исполнению, хотя бы в конституциях и законах отдельных штатов встречаются противоречащие постановления» . Американская судебная практика истолковала указанное положение таким образом, что федеральные законы США обладают равной юридической силой с международными договорами и, следовательно, в случае возникновения коллизии между федеральным законом и международным договором применяется общий принцип права: последующий закон отменяет закон предыдущий. Однако положения Конституции США в любом случае имеют приоритет над положениями, сформулированными в международном договоре США. В одном из решений суд апелляционной инстанции установил, что «правила международного соглашения об экстрадиции, заключенного между США и Францией, противоречат четвертой поправке к Конституции США и поэтому не подлежат применению» .
Современные зарубежные конституции / Моск. юрид. ин-т. М., 1992. С. 39 — 40.
American Journal of International Law. 1998. N 1. P. 91.
Согласно Конституции Японии 1947 года государство «обязано добросовестно соблюдать международно-правовые обязательства, вытекающие из общепризнанных норм международного права, а также международных соглашений» . Конституция Японии непосредственно не регулирует вопрос соотношения нормы международного договора и нормы, сформулированной в национальном праве. Однако судебная практика в случае возникновения коллизии между законом и договором отдает предпочтение положениям, содержащимся в международном договоре. При рассмотрении дела районный суд Японии установил, что ряд законодательных актов противоречит международному договору, заключенному между Японией и Южной Кореей. Вследствие этого факта действия органов внутренних дел, связанные с задержанием капитана южнокорейского рыболовецкого судна, были признаны незаконными как противоречащие соответствующим положениям международного договора. В мотивировочной части решения суд указал, что «положения международного договора имеют преимущество перед национальным законодательством независимо от того, когда был заключен договор» .
Современные зарубежные конституции. С. 283.
American Journal of International Law. 1998. N 2. P. 301 — 305.
В соответствии со ст. 10 Конституции Италии 1947 года «правопорядок Италии согласуется с общепризнанными нормами международного права» . Итальянская судебная практика, как известно, придерживается дуалистической концепции соотношения международного и внутригосударственного права. Чтобы применить правила, содержащиеся в международном договоре, они должны быть инкорпорированы в национальное законодательство. Договор, как и в США, имеет тот же юридический статус, что и закон. Однако правоприменительная практика старается следовать концепции добросовестного отношения к международному праву. Но если возникает коллизия между конституционными положениями и международным договором, приоритет в применении отдается Конституции. В одном из дел Конституционный суд Италии признал, что «соглашение об экстрадиции между США и Италией является неконституционным и, следовательно, не подлежит применению» .
Современные зарубежные конституции. С. 283.
American Journal of International Law. 1997. N 4. P. 728.
Таким образом, большинство государств при возникновении коллизии между законом и международным договором отдает предпочтение в применении положениям международного договора. Однако практически во всех странах, если обнаруживается несоответствие между конституцией и международным договором, приоритетом в применении пользуется конституция государства.
Формулировка в Конституции Российской Федерации генеральной отсылочной нормы, предусматривающей возможность применения правил международного договора при возникновении коллизии с законом, достаточно давно известна отечественному законодательству.
Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик как 1961, так и 1991 года, иные законодательные акты, касающиеся различных сфер правового регулирования общественных отношений, более чем в 20 случаях содержали положение о том, что «если в международных договорах СССР устанавливаются иные правила, чем содержащиеся в законодательстве СССР, то применяются правила международного договора». Однако указанные положения не носили всеобщего и универсального характера.
В отличие от советского, новое российское законодательство предусмотрело общее положение, согласно которому международные договоры Российской Федерации являются частью ее правовой системы. Более того, как указано выше, Конституция Российской Федерации также предусмотрела генеральную отсылочную норму. Таким образом, отсылочные нормы, касающиеся действия международных договоров Российской Федерации в рамках правовой системы России, стали носить всеобщий (универсальный) характер. Их действие распространяется практически на все отрасли российского законодательства .
Практика иностранных государств, а также действующее российское законодательство свидетельствуют о том, что международный договор не может действовать с помощью отсылки в сфере отношений, охраняемых уголовным правом (см.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». Пункт 6 // Рос. газ. 2003. 2 дек.). Правоохранительные органы государства вправе привлечь человека к уголовной ответственности исключительно на основании уголовного закона, а не положений международного договора. Соответствующие положения международного договора обязательно должны быть инкорпорированы в Уголовный кодекс. Однако необходимо подчеркнуть, что генеральная отсылочная норма (ч. 4 ст. 15) Конституции Российской Федерации, имеющая высшую юридическую силу в рамках правовой системы, должна в принципе распространять свое действие и на уголовное законодательство России (вопрос для общей теории права и доктрины уголовного права).
Как показывает анализ советской юридической литературы, посвященной вопросам соотношения международного и внутригосударственного права, в доктрине не исследовался вопрос, касающийся соотношения международно-договорных и конституционных норм. Основной упор в науке делался на изучение соотношения законодательных актов и международного права .
Мингазов Л.Х. Эффективность норм международного права. Казань, 1990; Миронов Н.В. Советское законодательство и международное право. М., 1968; и др.
Однако в настоящее время для судов Российской Федерации вопрос о соотношении международного договора Российской Федерации и Конституции Российской Федерации имеет не только теоретическое, но и практическое значение.
Согласно Конституции Российской Федерации: «если международным договором установлено иное правило, чем предусмотренное ЗАКОНОМ (выделено мной. — Авт.), то применяются правила международного договора». Является ли Конституция Российской Федерации законом? Представляется, что на данный вопрос (особо — в смысле формулировки ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации) необходимо дать однозначно отрицательный ответ.
С точки зрения общей теории права иногда утверждается, что Конституция Российской Федерации 1993 года является Основным Законом. Однако с позиции системы и структуры национального законодательства Конституция Российской Федерации представляет собой нормативный правовой акт особой, высшей категории. Конституция Российской Федерации 1993 года является особым источником российского права, обладающим в силу ч. 1 ст. 15 высшей юридической силой на территории Российской Федерации. Более того, сам текст Конституции Российской Федерации особо выделяет Конституцию как особый источник правовой системы России. В силу ч. 1 ст. 120 Конституции Российской Федерации «судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону».
Таким образом, формальное и буквальное толкование ч. 1 и ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации дает возможность утверждать, что в случае возникновения коллизии между конституционными положениями и международным договором Российской Федерации правоприменитель обязан отдать приоритет в применении исключительно конституционным нормам.
Указанный вывод также подтверждается действующим российским законодательством, предусматривающим законодательные меры, связанные с недопустимостью появления в правовой системе России международных договоров, положения которых противоречили бы Конституции Российской Федерации.
В силу ст. 22 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»: «если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции Российской Федерации, решение о согласии на его обязательность для Российской Федерации возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию Российской Федерации или пересмотра ее положений в установленном порядке». Авторы комментария к Конституции Российской Федерации также справедливо отмечают, что «из ч. 4 ст. 15 вытекает, что международные договоры обладают приоритетом только в отношении законов и не могут превалировать над положениями самой Конституции» .
Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. Б.Н. Топорнина. М., 1994. С. 118.
Именно Конституция Российской Федерации является тем высшим нормативным актом, который наделяет международные договоры Российской Федерации юридическим свойством действовать в правовой системе России и в случае возникновения коллизии с законом иметь приоритет в применении. Как известно, в соответствии с общими принципами права положения, содержащиеся в определенном нормативном акте, могут быть отменены или изменены иным нормативным актом, обладающим такой же или большей юридической силой. Конституция Российской Федерации обладает на территории Российской Федерации высшей юридической силой, и, как известно, любые поправки или изменения к ней могут быть осуществлены в особом порядке, указанном в главе 9 Конституции Российской Федерации. Иными словами, из самой Конституции Российской Федерации текстуально вытекает положение, согласно которому международный договор не может иметь приоритета над конституционными положениями и, следовательно, отменить или изменить любую конституционную норму.
Из Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года следует правило о недопустимости ссылаться на положения своего национального права для оправдания неисполнения государством своих международно-правовых обязательств (ст. 27).
Многие авторы указывают на то, что участник международного договора не может ссылаться на положение своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им международного договора. При этом делается отсылка к упомянутой ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года. Вместе с тем ст. 27 Венской конвенции содержит одно нередко упускаемое из виду установление, сводящееся к тому, что указанное правило ст. 27 действует без ущерба для ст. 46 Венской конвенции. В свою очередь, ст. 46 Венской конвенции (п. 1) гласит, что это правило не касается нормы внутреннего права государства особо важного значения. Конституция Российской Федерации является актом высшей юридической силы на территории России, поэтому положение п. 1 ст. 46 Венской конвенции имеет к этой правовой ситуации самое непосредственное отношение и безусловно применимо к Конституции Российской Федерации.
Необходимо отметить, что абсолютный приоритет Конституции Российской Федерации в рамках правовой системы косвенно подтверждается, в частности, п. 1 ст. 13 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 2002 г., включившим международные договоры Российской Федерации в перечень нормативных актов, применяемых при рассмотрении дел, сразу же после Конституции Российской Федерации .
В отличие от Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 2002 года, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации 1995 года ставил международные договоры Российской Федерации на самое последнее место, после нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации (п. 1 ст. 11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 1995 года).
Конституция Российской Федерации наделяет международные договоры Российской Федерации свойством в известных случаях отменять правила, предусмотренные в законодательных актах . Все ли международные договоры Российской Федерации обладают таким свойством?
Некоторые авторы отождествляют понятия «закон» и «законодательный акт» (см.: Венгеров А.Б. Теория государства и права; Алексеев С.С. Теория права. М., 1994).
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» подчеркнул, что «суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, регулирующего возникшие отношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором, решение о согласии на обязательность которого было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом» . В силу ст. 14 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» «ратификация международных договоров Российской Федерации осуществляется в форме федерального закона.
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. N 1. С. 4.
Таким образом, с точки зрения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, только ратифицированные международные договоры Российской Федерации должны быть применены судом в случае возникновения коллизии между законом и международным договором. Указанная позиция Верховного Суда полностью основана на действующем российском законодательстве .
В соответствии со ст. 15 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» «ратификации подлежат международные договоры Российской Федерации, исполнение которых требует изменения действующих или принятия новых законов, а также устанавливающие иные правила, чем предусмотренные законом». Данная норма является гарантией того, чтобы органы исполнительной власти, заключая международные договоры, соотносили свои действия с законодательной властью. Если положения международного договора предусматривают иные правила, чем нормы закона, или содержат обязательство Российской Федерации внести изменения в законодательные акты или принять новые законы, то такой договор должен быть ратифицирован, то есть согласие на его обязательность для Российской Федерации должно быть выражено в форме федерального закона.
Как отмечалось выше, регулятивное воздействие положений международного договора может быть оказано как на чисто внутригосударственные отношения, так и на международные отношения негосударственного характера. Если действие международного договора, содержащего иные правила, чем предусмотренные законом, направлено на регулирование чисто внутригосударственных отношений с участием граждан и организаций, то такой договор должен быть ратифицирован. Однако если правила международного договора направлены на регулирование международных отношений негосударственного характера, то в случае возникновения коллизии международно-договорные правила не отменяют нормы, предусмотренные законом, а как бы делают исключения из общего правила, указанного в законе, по принципу «закон специальный отменяет закон общий». Поэтому справедливо возникает вопрос: подлежат ли ратификации такие международные договоры?
Профессор И.И. Лукашук утверждал, что в этой ситуации нет необходимости ратифицировать международный договор. Он указывал, что необходимо «различать два случая:
- договор вносит достаточно серьезные изменения в законодательство, изменяет или заменяет правила, устанавливает общие правила;
- договор устанавливает «иные правила» лишь для конкретного случая, не влияя на действие правила закона в целом, то есть делает для него исключение в определенной ситуации.
В последнем случае договор обладает лишь приоритетом применения. В первом случае речь может идти только о ратифицированном договоре во втором — не только о нем» . Представляется, что данная позиция не совсем обоснована.
Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997. С. 44.
Исключение из правила, предусмотренного законом, должно быть определено непосредственно законом или иным актом, обладающим не меньшей юридической силой, чем закон. Поэтому международные договоры, содержащие «исключения» из общего правила, установленного законодательным актом, должны также быть ратифицированы. Законодательная практика подтверждает необходимость ратификации такого рода международных договоров. Это непосредственно вытекает из содержания ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации.
Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., регулирующее воздействие которой направлено на отношения с участием субъектов коммерческой деятельности, находящихся в разных странах, была ратифицирована Верховным Советом СССР и вступила в силу с 1 сентября 1991 г. Положения указанной Конвенции создают специальный правовой режим для международной купли-продажи товаров и тем самым делают исключение из общих правил купли-продажи товаров, закрепленных в гражданском законодательстве.
Следовательно, ратификации подлежит любой международный договор, который содержит отличное правило, чем положения федерального закона, а также требование о внесении соответствующих изменений в федеральные законы.
Рассматривая вопрос о соотношении международного договора Российской Федерации и закона, нельзя не остановиться на таком источнике российского права, как федеральный конституционный закон.
Согласно ч. 1 ст. 76 Конституции Российской Федерации: «по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, имеющие прямое действие на территории Российской Федерации».
Как следует из Конституции Российской Федерации, федеральные конституционные законы обладают большей юридической силой, чем обычные федеральные законы, но уступают конституционным положениям. В силу ч. 3 ст. 76 Конституции Российской Федерации «федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам». Федеральные конституционные законы принимаются исключительно в случаях, специально предусмотренных Конституцией Российской Федерации (ст. 108 Конституции). В силу ч. 3 ст. 128 Конституции Российской Федерации «полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и иных федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом».
Представляется, что в случае возникновения коллизии между международным договором и конституционным законом, который является одним из видов федеральных законов, приоритет в применении должен быть отдан положениям международного договора Российской Федерации. Однако необходимо отметить, что в данном случае речь идет о приоритете не любого международного договора Российской Федерации, а только ратифицированного договора.
Приоритет в применении международных договоров Российской Федерации перед федеральными конституционными законами косвенно подтверждается гражданским процессуальным и арбитражным процессуальным законодательством Российской Федерации. В силу ст. 13 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации 2002 года «арбитражные суды рассматривают дела на основании Конституции Российской Федерации, международных договоров Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных правовых актов Президента Российской Федерации и нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации. «. Аналогичное положение содержится в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации (ст. 11).
Конституция Российской Федерации относит вопросы заключения, изменения и прекращения международных договоров к исключительной компетенции федеральной власти. Однако действующее законодательство России предусматривает гарантии защиты интересов субъектов Федерации при заключении международных договоров. Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» выделяет два вида международных договоров, затрагивающих полномочия субъекта Федерации. Во-первых, международные договоры Российской Федерации, касающиеся вопросов, относящихся к ведению субъекта Федерации. Во-вторых, международные договоры, затрагивающие полномочия субъекта по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъекта.
Из ст. 4 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» следует, что при заключении международного договора Российской Федерации, касающегося исключительной компетенции субъекта Федерации, положения такого договора должны быть обязательно согласованы между федеральной властью и властью соответствующего субъекта Российской Федерации. В Комментарии к Федеральному закону «О международных договорах Российской Федерации» отмечается, что «международный договор Российской Федерации, затрагивающий вопросы, относящиеся к ведению субъекта, не может быть заключен без согласования с его органами государственной власти» .
Комментарий к Федеральному закону «О международных договорах Российской Федерации». М., 1996. С. 13.
В соответствии с ч. 5 ст. 76 Конституции Российской Федерации законы и иные нормативные акты субъекта Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, принятым по вопросам, относящимся к исключительной компетенции Российской Федерации, а также предметам совместного ведения субъекта и Российской Федерации. В случае противоречия между федеральным законом и иным нормативным актом, принятым в Российской Федерации, действуют положения федерального закона.
Порядок заключения международных договоров по вопросам, относящимся к совместному ведению Российской Федерации и субъекта Федерации, менее категоричен, чем порядок заключения международных договоров по вопросам, входящим в исключительную компетенцию субъекта Федерации. В силу п. 2 ст. 4 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» «основные положения или проект международного договора, затрагивающего полномочия субъекта Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъекта Федерации, направляются федеральными органами исполнительной власти органам государственной власти заинтересованного субъекта Российской Федерации. Поступившие предложения рассматриваются при подготовке проекта». Таким образом, в этом случае процедуры согласования носят больше факультативный, чем обязательный, характер.
Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что если субъект Федерации принимает закон, противоречащий положениям международного договора Российской Федерации, затрагивающего совместную компетенцию субъекта и Российской Федерации, то органы государственной власти и органы местного самоуправления обязаны руководствоваться правилами, закрепленными в положениях международного договора Российской Федерации.
Как вытекает из ст. 15 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», ратификации подлежат не все международные договоры Российской Федерации. Нератифицированные межгосударственные, межправительственные и межведомственные договоры также являются частью правовой системы России. Однако в отличие от ратифицированных международных договоров нератифицированные международные договоры не обладают приоритетом в применении в случае возникновения коллизии между законом и договором. Указанные договоры входят в правовую систему России, занимая свое место. Для того чтобы определить соотношение нератифицированного международного договора Российской Федерации и подзаконных нормативных актов, необходимо обратиться к содержанию Конституции Российской Федерации, устанавливающей четкую иерархию актов, принимаемых федеральной исполнительной властью.
В силу ч. 3 ст. 90 Конституции Российской Федерации «указы и распоряжения, издаваемые Президентом Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам». В свою очередь, как вытекает из ст. 115 Конституции Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации должны соответствовать не только Конституции и федеральным законам, но и указам Президента Российской Федерации. Федеральные министерства и ведомства в своей деятельности руководствуются Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, указами Президента Российской Федерации, постановлениями Правительства Российской Федерации.
Учитывая вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что условия межправительственного нератифицированного договора не должны противоречить ни федеральным законам, ни указам Президента Российской Федерации. То есть положения нератифицированного межправительственного договора не могут пользоваться приоритетом в применении перед правилами, сформулированными в федеральных законах и указах Президента Российской Федерации.
Межведомственные соглашения, безусловно, также включаются в правовую систему России, но обладают приоритетом исключительно в отношении нормативных актов, принимаемых данным ведомством или нижестоящей организацией. Так, если Министерством юстиции Российской Федерации заключен межведомственный договор, то Федеральная служба исполнения наказаний не вправе издавать нормативные акты, условия которых противоречили бы положениям указанного договора. В этом случае при возникновении коллизии правоприменитель обязан руководствоваться не актом Федеральной службы исполнения наказаний, а правилами, содержащимися в договоре.
Следовательно, соотношение нератифицированного международного договора и подзаконных нормативных актов должно подчиняться следующему принципу: правила международных договоров Российской Федерации имеют приоритет в отношении внутригосударственных правовых актов, изданных государственным органом (органом государственной власти), подписавшим этот договор в рамках предоставленных ему полномочий, а также в отношении иных актов, принятых нижестоящими органами государственной власти.
Место международных договоров Российской Федерации в рамках правовой системы определяется Конституцией Российской Федерации, причем положения международного договора Российской Федерации не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Ратифицированный международный договор Российской Федерации имеет приоритет в применении перед любыми федеральными законами, даже конституционными федеральными законами.